КиплиПутинг. "Бандерлоги. Психическая атака"

Председатель РАЙ-Кома Партии сидел на краю кровати и разглядывал свои носки. В углу его спальни валялась груда небрежно брошенных презервативов, выдававших темперамент дзюдоиста исходящим от них паром. "Надо бы купить новые, - подумал он про себя, поправляя резинки носков - в этих я уже выступал в прошлый раз".
Его мысли прервал голос запутавшейся в простынях молоденькой актрисы: "Дорогой, ты не видел мою жевательную резинку?" Председатель наклонился, отлепил жвачку от своей мошонки и протянул ее собеседнице. Та, с благодарностью, приоткрыла рот и облизнув пальцы Председателя, громко зачавкала, нарушая тишину комнаты.

"Я решил сделать тебе подарок, - с нежной улыбкой глядя на пышногрудую красотку, произнес Председатель, - ты хорошо потрудилась и достойна награды". С этими словами, он встал и подойдя к письменному столу, достал из ящичка красную книжечку, напоминавшую красавице ее студенческий билет. Вернувшись к постели, он протянул книжицу изумленной девице и добавил, - "Теперь тебе не нужно будет прятаться от вахтерши в корзине грязного белья. Только приличное фото я не нашел у себя, поэтому вклеишь сама. На вот возьми, - он достал из кармана пиджака, висящего не спинке стула, пластиковую карточку и бросил к ее колену, - за углом есть фотоателье. Да, и купи мне пару носков. Ну, и... Что ты там любишь? Жвачку себе купи. А теперь ступай, у меня еще одна важная встреча".

Застегивая верхнюю пуговицу на своей белоснежной рубашке, Председатель проводил убегающую красавицу взглядом и, сфотографировав во внутреннюю память плавные контуры ее перекатывающихся ягодиц, в хорошем настроении направился в приемную, где его уже ждал придворный Писарь. Писарь был явно чем-то встревожен. Разведчик это понял сразу, даже не прибегая к своему излюбленному способу дознания - пыткам. Он отчетливо разглядел на столе опилки недогрызенного карандаша, остатки которого сжимал в кулаке криво улыбающийся гость.

"Ну, что там еще случилось? - задал свой коронный вопрос Председатель РАЙ-Кома. - ни дня без происшествий не можете прожить?" Писарь знал. Эта легкая ирония в голосе означает одно - сегодня никто не умрет. Он расслабился и выронил карандаш. Чтобы заглушить его падение, Писарь громко заговорил, - "Я попросил аудиенции, чтобы обсудить Вашу встречу. Подготовить, так сказать, план". Он наступил на карандаш и вмял его в протектор своих ботинок. "Ну что же, давайте обсудим Ваш план, - пододвинув кресло ближе к столу, ответил председатель, - надеюсь все будет взаправду, как на войне? Рисуйте Ваш план". Писарь замешкался. Он понял, что без карандаша план он не нарисует. Это же понял и Председатель. "Ладно, я Вам свой план сейчас нарисую. Так и быть, - начал спасительную речь Председатель, - несите сюда из спальни использованные гандоны, пардон, контрацептивы".

Разложив на одном краю стола принесенные Писарем и заранее завязанные узлом презервативы, Председатель, с неистовой энергией известного киногероя, с грохотом водрузил напротив мятых резинок тяжелый дырокол. "Ну, что скажешь, Петька... - почему-то назвав Писаря чужим именем, начал Председатель, - ...если я (указывая на дырокол) начну свою речь так. Ну что, бараны, еб@ные в рот?" Он вдруг истово захохотал, - "Ты помнишь, когда мы эту фразу подложили Председателю колхоза, как его потом с говном смешали?" Они захохотали уже вместе. Вытирая слезы, кивая головой и преодолевая спазмы в животе, Писарь подтвердил, - "По-о-о-мню!" С трудом оправившись от смеха, Председатель продолжил, - "Ну а как тебе такая фраза? Идите ко мне, бандерлоги!" И председатель двумя руками стал сгребать презервативы ближе к дыроколу. Он поднял свои горящие глаза на оторопевшего Писаря и вопрошающе добавил, - "Ну, как тебе такое начало?"
Писарь, почесав затылок, предположив, что это какая-то игра, попробовал включиться в нее и, разбросав скользкие контрацептивы вокруг дырокола, воодушевленно произнес, - "Но они могут обидеться на бандерлогов и окружить Вас, Василий Иванович!" Он даже не заметил, как назвал председателя РАЙ-Кома чужим именем. Председатель этого тоже не заметил и продолжил ожесточенно оппонировать, - "Ну и дурак же ты, Петька! А барабанщики твои где? На фла-а-ангах они, барабанщики твои". И Председатель, сгребая презервативы обратно в кучу, вернул их на прежнее место, а по обе стороны от наполненных белесой жидкостью резинок, рассыпал несколько английских булавок. "Знаете, - обращаясь к Писарю, пылко произнес Председатель, - когда шарик надувается, его распирает, распирает. Берешь так иголочку - тук, бум, и нет шарика!" С этими словами, Председатель стал неистово колоть презервативы, разбрызгивая на стол их содержимое. Он так увлекся, что продолжал колоть до тех пор, пока не сломалась иголка и последний удар по мнимому врагу пришелся кулаком. Брызги вытекшей спермы разлетелись во все стороны, заляпав Писарю его изумленное лицо. Председатель, видя, что лежавшие на столе иглы, оказались залиты липкой жидкостью, схватил дырокол и прокричав, "А впереди я - на белом коне!", со всего маху опустил его на ошметки побежденных им резинок.

В воцарившейся на минуту тишине, Писарь, вытирая лицо рукавом своего пиджака, сплевывал на пол попавшую в рот жидкость и кусочки резины. "Но они могут отступить, перегруппироваться, и ударить снова, например, через неделю - нерешительно заговорил Писарь, подняв с пола несколько уцелевших после яростной атаки резинок и положив их напротив дырокола, - Они могут послать Вас и весь Ваш план на..." Тут Писарь резко замолчал, встретившись взглядом с хищными глазами разведчика. "Продолжайте. Ну, говорите. Вы хотите сказать, что они могут послать меня на хуй? - Председатель широко улыбнулся, - Я видел уже такие надписи. И скажу Вам честно, они меня забавляют и даже радуют!" Резко подавшись вперед и перегнувшись через стол, Председатель мгновенно сжал стальные дзюдоистские пальцы, сковав в кулаке дряблую мошонку расслабившегося на минуту Писаря. Застигнутый врасплох, почувствовавший, что сейчас, вся его жизнь находится в руках Председателя, Писарь не шевелился и ждал. Долго ждать не пришлось.

Председатель выпустил сжавшееся в вишневую косточку хозяйство Писаря и подмигнув спросил, - "Надеюсь, Вы хорошо выполняете свои обязанности?" Писарь, поежившись, уверенно рапортовал, - "Двое уже уволены, в отношении третьего ведем работу. За две недели управимся".
Председатель РАЙ-Кома обошел стол и, по-приятельски обняв собеседника, направился к выходу из кабинета. "План, что мы с тобой тут придумали, считаю гениальным. Так и поступим. Ты приберись тут без меня. И еще, - остановившись в дверях Председатель двумя руками развернул к себе собеседника и обращаясь к нему по дружески, на "ты", продолжил, - Я тут подумал, голубчик, тебя наградить и, даже, повысить, но считаю, что одной медали вполне достаточно, а лучшей наградой для тебя, все-таки, станет твоя нынешняя должность. Ты с ней славно справляешься, и я дорожу этим. Дорожи и ты. Да не дрожи ты". Председатель, подбадривая, похлопал Писаря по плечу и, оставив его стоять в дверном проеме, вышел в коридор.

Председатель РАЙ-Кома Партии шел по коридору  РАЙ-Кома Партии. Он вдруг резко остановился и взглянул в окно. Там, вдалеке, за границей РАЙ-Центра, виднелось зарево от горящих бескрайних полей сухой травы. Языки пламени, отражаясь в его зрачках, наполняли мыслями постоянно думающую голову разведчика. Но прежде чем их записать, по старой привычке, он перелистнул ежедневник на последнюю, 83-ю страницу. Единственное слово, записанное его каллиграфическим почерком, старательно выведенное в красивое и звучное -  "Триумф", оставалось на своем месте. Сегодня ему снова ничего не угрожало.

Председатель вернулся к первой странице и, спешно упорядочивая хаотично роящиеся в голове мысли, записал: "Не допустить распространение огня. Не дать ему перекинуться на РАЙ-Центр". Потом он закрыл ежедневник и уверенным шагом направился к лестнице. Внизу его уже ждал автомобиль, а в Центральном Клубе, собравшиеся выслушать гениальный план Председателя, его верные и, не очень, слуги - обожающие и проклинающие его колхозники. Но, как бы не сложился его сегодняшний день, как бы не прошло его выступление, и как бы не разгорался пожар за границами его РАЙ-Центра, завтра он снова откроет свой ежедневник на 82-й странице.

Председатель РАЙ-Кома уже захлопывал дверь автомобиля, но в последнюю секунду, в салон ворвался легкий запах неуверенности, чем-то похожий на дым от сгорающей травы. Председатель машинально отмахнулся от него, прогнав его прочь и плотно захлопнул дверь. "Показалось", - подумал Председатель и, повторно просмотрев 83-ю страницу, облегченно вздохнул. "Нет, не показалось", - подумали колхозники, вдыхая, рассеивающийся над РАЙ-Центром, легкий запах, той самой, Председательской неуверенности.